Бремя Юртов - Страница 5


К оглавлению

5

Из полутьмы донесся крик. Крик человека!

Она опоздала! Опоздала! Элосса всхлипнула и продолжала спуск. Руга уже не нужно было подгонять: он рвался в бой. Теперь надо было найти человека, вероятно, уже мертвого.

Ранен, но еще жив. И не только жив, но защищается! Он стоял на высоком месте, где саргон не мог его достать. Но ведь это ненадолго! Поскольку он ранен, мохнатое чудовище приложит все усилия, чтобы добить легкую добычу.

Руг… как бы в ответ на эту ее мысль раздался третий крик. Теперь Элосса увидела: огромная темная фигура, частично скрытая кустарником, огибала склон. Плотное тело, выше плеча человека, покрыто таким длинным и густым мехом, что коротких ног почти не было видно; он медленно пробирался, выпущенные когти раскидывали мелкие камни, землю, гравий.

Это был гигант даже среди ругов, достаточно взрослый, чтобы стать осторожным бойцом, потому что из выводка выживал сильнейший. Пожалуй, он был единственным возможным противником для саргона. Когда он заревел во второй раз, Элосса надеялась, что этот вопль вызова отвлечет саргона от завершающей атаки на человека.

На вызов ответил пронзительный визг. Может, саргон хочет сначала покончить со своей жертвой, а уж потом кинуться в сражение? Элосса пыталась добраться до его разъяренного мозга. Она не была уверена, что ее мысленный толчок возымеет действие. Мозг саргона жаждал смерти и разрушения.

«Руг!» Настойчивость Элоссы, может быть, была пустяком для саргона, но ничего больше сделать она не могла. Она знала, что человек еще жив, потому что в исчезновении жизни невозможно ошибиться: она почувствовала бы это как уменьшение ее самой. Не такой взрыв, как от смерти юрта, но все равно ощущение было бы замечено.

Руг остановился, взметнув из-под ног тучу гравия. Теперь он стоял на задних лапах, размахивая передними. Голова, сидевшая прямо на широких плечах, повернулась к кустам, челюсти приоткрылись и показали двойной ряд зубов.

Из укрытия показалась узкая голова саргона. Животное еще раз завизжало, пуская пену изо рта. Длинное, узкое, змеиное тело саргона свернулось, как пружина, а затем метнулось в воздух, на ожидающего руга.

Глава 3

Звери столкнулись в схватке, о которой Элосса знала не только зрением и слухом, но и по взрыву яростных эмоций, прокатившихся в ее мозгу и чуть не лишивших ее сознания, прежде чем она успела поставить барьер. Руг и саргон катались, нанося друг другу страшные удары. Элосса отползла к месту, откуда можно было спуститься. Долг по-прежнему призывал ее к опасному пятну внизу. Она была уверена, что тот, на кого напал саргон, ранен. Толчок, полученный ее мысленным поиском, был достаточно силен, так что можно было предположить, что человек все еще находится в большой опасности.

Она осторожно спускалась, пока вокруг нее не сомкнулся кустарник. Если она и производила при спуске какой-то шум, он все равно заглушался звуками битвы. Скрываясь в растительности, она с помощью посоха расчищала себе путь.

Очень осторожно она послала тончайшую нить-мысль. Да, внизу! Закрыв сознание от излучений ярости, исходящих от сражающихся животных, она шла к тому месту, где, как она знала, был человек.

Кустарник поредел. Она вышла на открытое место, где теснились скалы под быстро надвигающимися сумерками. Хотя ее сознание было закрыто, а уши почти оглохли от рева чудовищ, она уловила болезненный стон.

На вершине самой высокой скалы кто-то чуть приподнялся и снова упал. Одна рука свесилась. Элосса взобралась наверх. Было еще достаточно светло, чтобы увидеть тело с расплывающимся пятном на левом боку и плече. Она осторожно опустилась перед ним на колени и осмотрела рану. От плеча к ребрам кожа была содрана, как со спелого плода. В поясе Элоссы был маленький мешочек с лекарствами. Хотя человек не двинулся при появлении Элоссы, он был в сознании, и она не могла работать. Она не только не могла избавить его от сильной боли — ведь раски не знали внутреннего контроля, — но не могла и лечить, если мозг раненого по неведению станет препятствовать ей. Глубоко вздохнув, девушка присела на пятки и положила голову раненого себе на колени. То, что ей следовало сделать (поскольку человек был ранен по ее вине), шло в разрез с обычаями и законами юртов. Но обязанность, лежавшая на ней, диктовалась еще более высокими законами. Раз она причинила вред, она и должна исправить его.

Медленно, обдуманно, с большой осторожностью, как бы овладевая запретным, в котором ее не тренировали, Элосса включила мысль-поиск.

«Спать, — приказывала она, — отдыхать». Его голова дернулась на ее колене, глава приоткрылись. Да, она чего-то коснулась. Он все еще был на краю сознания и в какой-то мере знал о ее вмешательстве. «Спать… Спать…»

Часть сознания угасала под настойчивой командой. Теперь девушка включила другой приказ, чтобы отвести боль… Боль, конечно, останется, но как бы отдалится. Элосса делала такое с ранеными животными, с детьми юртов, сломавшими руку или ногу при падении. Но животные доверяли ей, а дети знали, что она умеет делать, и были готовы отдаться в ее власть. Сработает ли ее умение так же и на раски, который с ненавистью и презрением смотрел на весь ее род? «Спать…»

Элосса была уверена, что раски за пределом сознания. Она послала очень осторожную мысль-поиск, и ее вторжение не вызвало более тревоги.

Своим поясным ножом она разрезала его куртку и пропитанную кровью рубашку и обнажила страшную рану. Из мешочка на поясе достала сложенную ткань: внутри складок был толстый слой смеси сухих трав и чистого жира. С бесконечной осторожностью она соединила края разорванной плоти и, придерживая их одной рукой, другой медленно накладывала ткань. Хотя кровь и текла при наложении повязки, но через нее уже больше не просачивалась. Наконец вся рана была закрыта.

5